Цена человека на Руси

Первый собственно русский документ с указанием цены человека является и первым же дошедшим до нас дипломатическим документом древней Руси. Одна из статей договора с Византией, заключенного в 911 году после удачного набега славян на Константинополь, устанавливала выгодную для руссов цену на выкупаемых рабов – 20 золотых монет.

Здесь речь, видимо, идет о «солидах», основной золотой монете Византии, и таким образом цена человека составляет порядка 90 граммов золота – в два раза выше принятой тогда «среднерыночной» цены раба.

Поход славян на Византию 944 года был мене удачен. Поэтому новый договор наших предков с византийцами устанавливал уже вполне рыночную «челядиную цену» на рабов. «Юноша или девица добра» стоили 10 золотых монет (45 граммов золота) или «две паволоки» – два куска шёлка определённой длины. «Середович», то есть, как бы сейчас сказали «товар средней ценовой категории», стоил 8 золотых монет, а старик или ребёнок оценивались в 5 монет золотом.

В эпоху расцвета Древней Руси, по «Русской Правде», сборнику законов XI века, стоимость холопа оценивается в 5–6 гривен. Большинство историков считают, что здесь идёт речь о так называемых «гривнах кун», которые были в четыре раза дешевле серебряных гривен. Так что в то время человек стоил около 200 граммов серебра или 750 выделанных беличьих шкурок.

В 1223 году, как раз когда русские впервые столкнулись с передовыми отрядами монголов в неудачной битве на Калке, смоленский князь Мстислав Давидович заключил первый дошедший до нас торговый договор с немецкими купцами из Риги и Готланда. По этому договору стоимость холопа оценивалась в одну гривну серебром (равную примерно 4 «гривнам кун» из «Русской Правды»).

Серебряная гривна весила тогда 160–200 грамм серебра и примерно равнялась по стоимости 15 граммам золота. Не сложно подсчитать, что в провинциальном Смоленске человек стоил чуть дешевле, чем в столичном Киеве, и в три раза дешевле, чем в богатейшем и крупнейшем мегаполисе того времени Константинополе.

На стоимость рабов оказывала влияние и рыночная конъюнктура. Во время удачных военных походов, когда в рабстве оказывалась масса пленников, стоимость рабов заметно падала. Так в 944-45 годах русы во время набегов на побережье Каспийского моря, как сообщает византийский хронист, продавали рабов по 20 арабских дихремов. Это примерно 60–70 граммов серебра за человека.

В 1169 году новгородцы разгромили войска Суздальского княжества и захватили такое множество пленных, что «купляху суждальц по 2 ногаты». Это десятая часть гривны, примерно 20 граммов серебра. Коза или овца тогда стоили по 6 ногат, свинья 10 ногат и кобыла в 60 ногат.

В том же 1169 году владимиро-суздальское войско впервые в истории города взяло штурмом Киев, захватив там множество пленников и перепродав их в рабство. Как пишет Ипатьевская летопись: «Христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями». Не удивительно, что тот год для Руси стал демпинговым по ценам на человека.

С XV века на Руси всё более распространялось «холопство», социально-экономическое явление близкое к рабовладению. Когда Великое княжество Московское окончательно освободилось от ордынской зависимости, внутренняя цена на русского холопа колебалась от одного до трёх рублей.

Веком позднее, к середине XVI столетия холоп стоил уже чуть дороже, от 1,5 до 4 рублей. В начале царствования Бориса Годунова, накануне Смутного времени, в сытые годы цена холопа составляла 4–5 рублей, в голодные неурожайные годы падала до 2 рублей.

Войны и захват множества пленных периодически опускали цены на живой товар до минимума. Например, во время русско-шведской войны 1554-57 годов, армия под командованием воеводы Петра Щенятева разгромила под Выборгом шведское войско и захватила в Финляндии и Карелии множество пленников, цены на которых тут же упали до копеечных в буквальном смысле.

Одна из русских летописей XVI столетия приводит эти цены: «В гривну немчин, а девка в пять алтын». Здесь «гривной» уже именуется гривенник, монета в 10 копеек, а «алтын» это московская монета в 3 копейки. То есть пленный финн, карел или швед продавался стрельцами боярина Щенятева за 10 копеек, а захваченные молодые девушки по 15 копеек.

Если торговлю пленниками, захваченными во внешних войнах, государство не контролировало, то фактическое рабовладение-«холопство» внутри страны государство пыталось регулировать и учитывать. Чиновники вели особые «кабальные книги», в которых фиксировались сделки по обращению в холопы. Кроме того государство взимало с приобретателей холопов особый налог, поэтому «кабальные книги» велись скрупулёзно во всех городах России.

Наиболее подробные и полные «кабальные книги» сохранились в Новгородской земле. И историки уже в ХХ веке тщательно подсчитали, что, например, в 1594 году средняя цена холопа в Новгороде составляла 4 рубля 33 копейки, а в новгородской провинции цены на холопов были ниже, в среднем от 2 рублей 73 копеек до 3 рублей 63 копеек.

Сохранились и тексты отдельных кабальных грамот, которыми оформлялась продажа в холопы: «Купил Сенка, Васильев сын, Всеславин Фетка, Офоносова сына, новогородца, в полницу себе и своим детям, а дал на нем два рубля денег новогородских. От Юрия Захарьевича, от наместника, приходил пристав, Васюк Бородат. От Великаго князя, Ивана Васильевича, всея Руси, тамгу и осмничее таможницы взяли. Полную писал чернец Гаврилов, сын Паюсова. У полной печать писана в кругу тамга Великого Новагорода».

Этот документ, именуемый «полная», свидетельствует, что некий Семён Васильевич Всеславин купил себе и своим детям новгородца Фёдора за 200 грамм серебра, за что заплатил 16 грамм серебра пошлины московскому Великому князю Ивану III. Заметим, что в самом конце XV века холоп в Московском государстве стоит столько же, сколько стоил раб в Киевской Руси тремя веками ранее.

Присоединение Сибири велось прежде всего в погоне за сверхприбылями, которые давала перепродажа в Западную Европу и Средиземноморье соболиных мехов. Но освоение земель к востоку от Урала тоже не обошлось без торговли живым товаром. Все сибирские народы уже знали патриархальное рабство, а дошедшие до нас документы московских министерств-«приказов» оставили свидетельства русской работорговли в Сибири.

Так в 1610 году грамота из Сургута сообщает о том, как Кирша Кунязев, «князец Парабельской волости Пегой орды» (т. е. селькуп, представитель малой народности, живущей ныне в современном Ямало-Ненецком округе РФ), вынужден был заложить жену и двух сыновей, чтобы занять 12 соболей для уплаты «ясака», мехового налога за год. А в 1644 году сибирские казаки из Берёзовсокго острога купили у ненцев «самоядскую девку» в обмен на муку.

Сибирь считалась пограничной территорией и с живого товара, покупаемого у иностранных продавцов, взималась таможенная пошлина, так же как со скота и других предметов торговли. Тот, кто покупал раба, платил «поголовное» в размере 8 алтын и 2 деньги (то есть 25 копеек) за каждого, а тот, кто продавал, платил «десятую пошлину», то есть 10 % с цены продажи. При этом средняя цена на раба в Сибири конца XVII столетия составляла 2 рубля с полтиной.

Цены на красивых женщин были традиционно выше. Так, «записная книга крепостей» (сибирский аналог «кабальных книг», фиксировавших сделки с живым товаром) города Томска содержит запись о том, что «1702 года, генваря в 11 день» сын боярский Пётр Греченин подал купчую крепость на «полонную жонку киргизские породы» (то есть пленницу из енисейских киргизов), которую продал Греченину томский казак Фёдор Черепанов за 5 рублей.

Чиновник сделал запись, что «жонкой киргизские породы» покупатель может «владеть вечно» и «на сторону продать и заложить». С этой сделки была взята пошлина: «По указу великого государя, пошлинные деньги с рубля по алтыну, итого 5 алтын в казну великого государя взято сполна». Итого женщина «киргизской породы» обошлась дворянину Греченину в 5 рублей 15 копеек.

По материалам: Волынец А.М. Неожиданная Россия.