Он бегал за ней повсюду по пятам, словно собачонка. Умоляюще-просительно заглядывал в глаза

Он бегал за ней повсюду по пятам, словно собачонка. Умоляюще-просительно заглядывал в глаза. Она гнала его, игнорировала, топала ножкой. Он пробовал ластиться, она презрительно кривила губки, фыркала, словно лошадка и опять прогоняла. Он понуро сидел под дверью, не понимая, в чем виноват и коря ее жестокосердие. Она же ничуть не испытывала угрызений совести, ибо считала себя ничем не обязанной ему, чужому. А он думал, что встретил родную душу. Она веселилась по жизни, усиленно выполняя запланированную культурную программу, ибо считала себя высокоинтеллектуальной особой, с повышенным чувством эмпатии. Как же, она любила бабочек и красивые цветочки. Восторгалась красивыми пейзажами, а потом сытно обедала с многочисленными друзьями в ресторанах, когда его желудок сводила судорога от голода. Но он никогда не позволял себе плохого слова в ее сторону.

И вот сегодня промозглая осенняя погода, пролившаяся холодным дождем. Из-за дождевой завесы не видно луны, может спряталась в укромном уголочке, не желая мокнуть. А он сидит под окнами, опаленными оранжевым, теплым светом. Оттуда веет уютом и сытостью, не для него. Он не смеет ступить на порог ее дома, боясь превратиться в ледышку от холодного взгляда, хотя чего уж там, промокший и продрогший до костей, он рискует заболеть и умереть под ее окнами. А она же равнодушно пройдет мимо, даже не заметив его, мертвого.

И почему он решил привязаться именно к ней. Как-то он увидел в глазах ее свет, там сиял восторг и восхищение. Он подумал, что она восхищается им. О, как он ошибался. Когда он бросился ей под ноги, она брезгливо оттолкнула его и устремилась куда-то вперед. Конечно же, там был байкер-качок. Она запрыгнула на байк, и они умчались. А ему досталась только порция выхлопных газов, да легкий шарфик, который шаловливый ветерок сорвал с ее плеч. Шарфик упал на него, прикрыв собой. Он в блаженстве закрыл глаза. Чудилось, будто она обнимает нежно его и нашептывает ласковые слова: "Мой котик, какой же ты красивый."
Дрожа от холода, промокший и грязный он обессилил. "Бедняжка, ты, наверное, потерялся? Где же твоя хозяйка? Тебя бросили? Ты голоден?",- потоком проливалась нежность. В ответ он только заурчал. Впервые он слышал слова сочувствия и получил свою порцию ласки. Но это была другая, не та, которой он предлагал свое любящее сердце.

"А знаешь что, пойдем ко мне жить. Я тебя не обижу,"- вдруг услышал он, и сердце его расстаяло. Совсем другая взяла его на ручки и осторожно понесла, не видя его внешней грязи. Она разглядела его душу, ведь этот взгляд, полный тоски, отчаяния и надежды одновременно, невозможно не заметить, пройти просто мимо, как это делала та всегда. И он осторожно лизнул эти нежные руки. В ответ эта, другая, прижала его сильнее. Он заглянул в ее глаза. О, сколько там было любви и нежности к этому бездомышу.
Он был дома! Как было уютно и тепло. Он с удовольствием ел. Наверное, впервые в своей жизни так сытно и вкусно. Она сидела рядом на полу и гладила его, грязного и вонючего. А сколько нежности проливалось на него из этих лучистых глаз. Он не был красив, скорее уродлив. Одна лапка была хромой, когда-то его подрали собаки. Шерсть, если таковой ее можно назвать, свисала клоками. К тому же его замучили блохи, полчище блох.

Он поел и захотелось спать. Но тут она взяла его аккуратно на руки и с приговорами понесла в ванную. Под этим тихим, ласковым голосом он готов был стерпеть все. Вода была мягкой и теплой. Он полюбил купание. Он полюбил все, что исходило от ее рук, от нее. Она быстро обработала его от блох. О, как же легко теперь дышится. Вот теперь можно и отоспаться. Сон мгновенно его подкосил. Он не помнил сколько спал, может сутки, а может час...На кухне его ждала уже миска с вкусной едой и она, такая добрая и заботливая. Он заглянул снизу в ее глаза: "Так будет теперь всегда?". Не веря своему счастью, стал торопливо уплетать еду, ведь он не мог никак привыкнуть, что теперь никогда не будет голодать.

Прошло немало времени. Макс, а его так звали теперь, превратился из доходяги в роскошного кота и почти не хромал.
Свою хозяйку он обожал и всюду следовал за ней как собачка.

А однажды на прогулке к ним подошла та, которая его никогда не любила, и пролепетала: "Какой красивый котик". Она не узнала его, того грязного и облезлого, и уже протянула ручонки со своими ярко накрашенными коготочками, готовая его погладить. А он вдруг зарычал, словно собака, прижался к ногам мамы: "Мама, пойдем отсюда быстрее!" Все его существо кричало от неприязни, шерсть встала дыбом. Любимая хозяйка взяла его на ручки, и они быстро удалились. Та, другая, вскоре превратилась в совсем малюсенькую фигурку, которую можно было проглотить одним махом. Макс отвернулся, он больше не смотрел назад. Впереди сияло ласковое солнце на голубом небе, и на него сверху смотрели такие неимоверно голубые, нежные глаза. Он уткнулся головой в плечо своей хозяйки и замурчал: "Навсегда, вместе".